Я, когда ощупываю пар, идущий из носика чайника, смотрю, как он рисует на черном проеме, в котором отражается только внутренность моей квартиры, а не двор, только один раз за вечер попавший в ракурс в свете одинокой машины с включенными фарами... я даже не думаю, я просто греюсь... грею пальцы и ожидаю приход с севера еще более сильного холода, холода, способного замораживать кирпич до состояния хрупкости стекла, или тонкости тишины зимней ночи, на поверхности которой как раз и играет тонкий звон замершей воды, и все предметы наполняются им, и превращают даже дыхание в ритуал обращения в веру прозрачных лопающихся тканей...

Ночь, или точно такой же черно-серый день не будит, не усыпляет, а оставляет в состоянии, сравнимом с ежегодным праздником мертвых, которые когда-нибудь воскреснут, но только при том условии, что умрут все живые... а это происходит так быстро, и в то же время, так умопомрачительно медленно! Мрак и мгла между и утренне-вечерними туманами застилают вперемежку перекрестья улиц... Так ласково-ласково, нежно-нежно усыпляет снег, который идет и идет... вьется, и от земли начинает снова подыматься медленно-медленно вверх... там, где-то далеко, снова натыкаясь на невидимую преграду опускается на дно города-колодца, и вновь подымается...

Играя в качающихся фонарях, между проводами, между окнами соседних домов, задевая балконы и подоконники, и покрывала, накрывшие прежде суетных, а теперь замерзших жителей, снег превращается в игольчатую поземку над покрытым льдом асфальтом. И теперь уже приходится греть пальцы на ногах о прохладную, но все же не ледяную чугунную батарею...

Меня еще хватает на погулять после часа ночи зимой под снег... По пустым и великолепным улицам... Самый красивый - когда все улицы и любые плоские поверхности занесены свежим искрящимся в фонарях снегом... И пусто. Ни птиц, ни людей, ни собак... На просматриваемых прямых просторах, так радующих москвичей, нет никого... Только свет покачиваюсь на ветру падает вместе с танцующим снегом на асфальт, засыпанный зимним серебром.

Я очень люблю снег. И мороз. Одно из моих первых переживаний "чего-то" было когда-то в раннем детстве. Вечером. На черном небе горел ясный-преясный месяц. Я увидел тогда первый раз "тот самый" Месяц, из сказок, которые мне читали, и был поражен его размером и красотой... И тем как ровный снег сверкал в его сиянии... Это... непередаваемо.

Я очень люблю зиму. А еще люблю смотреть снег в свете ночных фонарей. И во встречном ветре между лучами фар. Как выхватывается снежинка из темноты сверкает и исчезает...

Что-то старею я... В детство впадаю... Но то, как сверкает снежное покрывало на морозе - обожаю;)

А еще раз застыли с братом раскрывши рты как дебилы из рекламы - в окнах, выходящих во двор, снег, крупные хлопья, появлялись снизу и, плавно подымаясь к верхней кромке окна, исчезали... Такая психоделическая картинка...

Зима - такое время, когда ничего интересней рекламы по телевизору нет, а девушки на улице добровольно подчиняются обычно чуждым законам шариата, блистая глазами из-под капюшонов и заматывая шарфами лица.

10 января 2003 года.
Аэррандил.