Дух существенно есть только то, что он знает о самом себе. Первоначально он есть дух только в себе; его становление для себя составляет его осуществление. Но духом для себя он становится только через то, что он себя обособляет, определяет себя, или делает себя своим предположением, своим другим, прежде всего относя себя к этому другому как к своей непосредственности, но в то же время и снимая его как другое. До тех пор, пока дух находится в отношении к самому себе как некоему другому, он является только субъективным духом, - духом, берущим свое начало из природы, и первоначально только природным духом. Но вся деятельность субъективного духа сводится к тому, чтобы постигнуть себя в себе самом, раскрыть себя как идеальность своей непосредственной реальности.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель.

Итак, нас здесь двое: я и мое тело. Сейчас мы будем говорить.

Во-первых, кто из нас это будет делать? Его пальцы, или мои желания, его пошлые мыслишки или мое сознание?

Часто ли вообще я замечаю, что не один? (Догадались кто это сказал? Правильно – тело! Я всегда знаю, что — один!) Да, в общем, когда сильно, но не очень, напьется… оно… И блокировки срывает… У него. У меня их нет.

Кто кем владеет? Кто кем может владеть? Кто кем должен? Не знаю – наверное это выясняется в процессе внутрисубъективной борьбы. За право командовать? За право не замечать друг друга?

Кто останется? “Дух” рассеивается в пространстве, тело тоже не испаряется – становится частью других тел. Оба бессмертны. По-своему.

Каждый раз, когда я его кормлю, разрешаю ему дышать, спать, пить, кажется, стоит сделать усилие воли (меня!!!) – и все ОК – я докажу (кому, зачем?) кто здесь главный. Но стоит попытаться его совершить – результат наверняка всем известен! В конце концов кому из нас принадлежит страх смерти – моему телу? Вроде да. Обычно принято говорить – животные инстинкты, и все такое. Но… Есть много НО, которые не дают мне покоя издревле… Да. Нет. Не знаю. Тело – рождено для смерти, и оно это знает. Знает лучше, чем Я. Факт! Я – я даже не знаю, есть ли это Я! Сколько оно существует? Ровно столько, сколько подвыпившее тело его ощущает, или оно вечно? Где оно пребывает? Внутри, во всем теле, в какой-либо его части, по всему телу… или же вне его, где-либо… везде?

О себе мне не известно почти ничего, кроме редких проявлений чего-то. Мировой гармонии? О теле больше. Много больше. Страх наверное принадлежит тому, что не видит самое себя, не знает, что с ним будет после гибели тела. Кто его будет замечать!? Меня! Кто?! Когда исчезнет мое вместилище, заранее известно, что временное. И новое – не появится больше никогда! И я, следовательно, исчезну (байки это все про 70 миллионов лет – навсегда!). Навсегда. Для самого себя. Не знать, что ты – есть! Это ад. Адее не бывает. Наверное…

Этому Мне, который сейчас пытается прорваться сквозь физическую оболочку, по сути дела самого себя, важно ли сохранение его тела? Или страх — его (Моя!) иллюзия? Через глаза ли я получаю изображение, или Я могу научится видеть с закрытыми веками (или Я это делаю постоянно и Мне их надо просто открыть?), ушами я слышу, телом ли осязаю? Оно это умеет! Умею ли это Я? Страх порожден незнанием того, смогу ли я ощущать мир без него? Уверен что да. Но нужно ли этому учится? Не знаю. Кто-то наверняка скажет “да”… А лень… Смогу ли влиять на этот мир, или на какой-то другой — быть воспринимамым? Странно — но кажется это должно волновать тело, а не меня… хотя… Вообще, это должно быть не важно. Мне! А, черт.

Или, страх — порождение тела, или — совокупность наших боязней? Тяжкое дело — исследование своей души — правая рука считает главным тело, левая — тоже… А Я сижу за ними, и пытаюсь заставить тело думать, что думает оно — сопротивление сильно, но его можно перебороть, или тело заставляет меня считать, что у меня это получилось. Потому что сказав одно — получается абсолютно другое — руки за Мной не поспевают, и когда мысль уходит далеко — пишут что-то свое…

Вот сейчас Я, вроде, заставил их что-то написать, а не знаю — то ли они написали — потому что глаза принадлежат ему, а не мне… откуда я знаю, показывает ли оно мне то, что есть, или глючит…

Вчера я заметил, что ни один ни другой вовсе не могут понять, ни где находятся границы, их разделяющие, ни чего они (мы) друг от друга хотят или получают (или хотят получать). Для определения наших границ не подходят антонимичные пары, типа мужчина — женщина, человек — животное, душа — тело… т. к. в принципе они относятся к тому, что невозможно и не нужно выражать словами, разница за пределами их значений.

Где, в каких действиях проявляется один, где другой? Когда тело кормится — я его кормлю, и зависит это от меня? Да. Безусловно (блокада, голод…). Когда испражняется? Когда думает? Идет? Спит?

Ха, а может быть, мы с ним живем во времени в разных направлениях? Это интересно. Надо бы развить эту идею. Хотя странно тогда, что это так мало заметно. Просто когда тело было мало — я выдавал достаточно серьезные, по его меркам, мысли, а теперь — наоборот… Хотя это может быть просто попытка заставить себя заметить самого себя — создать некий диссонанс и тем самым как бы выпячить незаметную часть… Незаметную самому себе, конечно, хотя, существую ли я — опять возвращаюсь к этому вопросу, впрочем, как любой другой, но для себя я хочу решить эту проблему, и не системой отмазок, свойственной многим и многим, почти всем, а комплексом наблюдений за самим собой, а не за теми эмоциями, которые испытывает тело, входя в контакт с отголосками моего бытия…

Ни в коем случае не путайте только – Я не внутри тела, хотя и связан с ним. Не внутри и не снаружи — везде и нигде, хотя это только слова, понять это можно, но не умом. Не-умом…

Любое “не” здесь – “НЕ—”… наверное…

— Ну вот, нарисовал черту на листе, хотел чего-то написать, и задумался — зачем? Что писать, если нет “вдохновения”… Стоп! Как же его нет, если вот оно. Зачем его искать, выдумывать методы его искусственного вызывания, когда оно здесь — всегда со мной… Я, просто “я”, и одновременно все окружающее меня, находящееся внутри меня, впрочем, ни то ни другое понятие (внутри-снаружи), потому что там где есть мое “истинное” “я”, нет ни внутри, ни снаружи… Весь “мир” — “Я” — чушь — не передается…

Теперь это уже не черта, а черт, собирающийся поглотить меня… Я знаю — это он. Это он специально нарисовал ее, чтобы я боялся ее — его, боялся, как он пугает комаров, вьющихся вокруг его башки, только это на самом деле страшно… Эта черта — все, что я хотел сказать… все вообще. Я тоже — эта черта. И вот она уже проведена, и больше ничего не надо делать, думать, чувствовать — просто быть ей. Замкнуться в ней, и тогда он сотрет ее — мы с чертой исчезнем… А она соблазняет, заманивает в свои черные бездонные просторы на поверхности притворяющейся, что она ни при чем, хитрой и глупой бумаги…

Да пошел он сам к черту, только кто бы его стер…

Конфликт обостряется. В итоге — должны ли мы соединится в гармонии, или разделится, или поглотить друг друга, как две змеи… Чтобы стать всем?

Не ведаю. Рецепты тут не существуют, советы не помогают, потому что каждый борется внутри себя до победного конца, или усыпляет одну из сторон в своей утробе… И каждый думает, что победил, а на самом деле — исчез, растворился в иллюзиях, в почитании того, что не существует, считая, что когда-то существовали в нем те, кто боролся, забывая, что нету даже их самих… Что же может быть внутри пустоты? Я внутри себя. Это (ЭГО???) не наслаивается, не переплетается, не перекручивается, не взаимосворачивается, потому что не существует.

А еще недавно я заметил за ним некое “доказательство”. Выпивая чай, я оставил ложечку для размешивания сахара рядом с кружкой, и забыл ее убрать. На следующий день я тоже пил чай, и снова оставил ложечку на столе. Конечно я заметил (или он), что вчера забыл еще одну, но в тот день забыл обе. И на следующий день он тоже вынул ложечку из кружки и положил рядом… Когда он выносил кружку — обернулся, вспомнив о ложке, и увидел все три… Все три лежали абсолютно одинаково, на равном расстоянии друг от друга, ровно, параллельно… И тут Я не выдержал и расхохотался… Я смеялся над ним — он всего лишь машина, моя машина — наверное даже не живая, потому что Я — это жизнь…

Он — всего лишь часть моего тела, поселившаяся в каком-то микрорайоне моего (!) мозга, а почитает себя главным, МНОЙ, богом, каким-то Я, собой, в конце концов. А “он” всего лишь временно вышедшая из подчинения моя неконструктивная часть, замкнувшаяся в самой себе глупая мысль; и мне достаточно пихнуть ее метким движением воли, или направить по нужному мне маршруту, чтобы “он” — исчез, стал моей функциональной частью. В общем, мое современное состояние принесет мне только пользу: я научусь с подобными проявлениями бороться и использовать их для самосовершенствования, суть — развить мыслительный процесс. Он — моя мысль, элемент моей полноценной жизни.

Эта сука хочет убить меня. Ха! Это был его последний, и самый сильный, удар… да на большее он все равно не способен, чем объявить меня частью себя — самый стандартный ход. Это ведь не сложно, потому что верно. Но так же верно и то, что он часть, моя функциональная часть… Мы не существуем по отдельности. Да, и я — не в его мозгу: я есть он, я везде, и все что он видит, слышит, чувствует — это тоже я, все кроме меня, которого он ощущает в себе, потому что это как раз и есть — он… Моя мысль…

Мне все-таки стыдно иметь мое тело. А моему телу стыдно бывает только от того, что у него есть Я. Это моих “рук” дело.